Сражение при Крцаниси или
Крцанисская битва (
კრწანისის ბრძოლა) — последнее сражение в истории грузинского царства, которое происходило с 8 сентября по 11 сентября (в основном в последний день) 1795 года на окраинах Тбилиси. Иранская армия разбила грузинскую, и разорила Тбилиси в последний раз в его истории. Это было единственное крупное сражение во время похода Ага-Мухаммад-хана на Закавказье. В ту осень хан прошёл с армией Карабахское и Эриванское ханства, вошёл в союзную ему
Гянджу и оттуда пошёл на Тбилиси. Первые бои произошли у оконечности Соганлугского хребта примерно там, где сейчас Поничала. Затем иранцы обошли хребет через Самгори и Исани, перешли Куру примерно там, где сейчас Ортачальский автовокзал, и начали штурмовать склоны Таборского хребта, где стояла грузинская армия. Когда персидская армия обошла правый фланг грузинской (а вероятнее всего вышла к Тбилиси с запада), грузинская стала отходить в Тбилиси.
Крцанисское сражение: Ираклий II на фоне крепости Нарикала и Метехского замка. (Роспись в ресторане «Горгасали») Предыстория
Почти с самого момента своего появления в 1500 году Иранское государство время от времени совершало вторжения в Восточную Грузию. Больше всего их было в
XVI веке, потом ещё несколько в начале
XVII века, и только в 1630-е годы Восточная Грузия была относительно надёжно интегрирована в состав Иранской Федерации (Так иногда иранцы называют империю Сефивидов). В 1730-е годы в Грузию приходила армия шаха Надира, но шах воевал в основном с турками. Шах навёл в Закавказье свои порядки, но он умер в 1747 году, а вместе с ним ушли в небытие и его порядки. Иран погрузился в анархию, азербайджанские ханства превратились в самостоятельные государства, а Картло-Кахетинское царство получило 50 лет покоя.
В 1783 году царь Ираклий II подписал Георгиевский трактат и оказался под покровительством Российской империи. Екатерина II надеялась таким же способом завербовать на свою сторону и азербайджанские ханства, и они были в целом не против. Кое-кого решили принудить силой: в сентябре 1787 года российско-грузинская армия выступила в поход на
Гянджу, но началась война с Турцией и поход отменили.
9 января 1792 года русско-турецкая война завершилась Ясским договором. Так получилось, что Грузию разменяли на Крым: Турция признала Крым частью Российской империи, а Империя за это обещала не вмешиваться в грузинские дела. Это было очень условное обещание, потому что Георгиевский трактат оставался в силе. Но надо было хотя бы сделать вид, и Россия вывела армию из Грузии.
В это время правитель Карабаха, Ибррагим Халил-хан, не знал, на что решиться. Он был не против договора с Россией, но опасался, что русские замышляют христианизацию и арменизацию Карабаха. Он опасался и Ирана, и турков, и соседних ханов и местных армян. Ираклий II пытался склонить его на свою сторону.
Такие же метания переживал эриванский хан Мухаммад-хан Зиядлы-Каджар. Грузия тянула его в сторону России, а турки — на свою сторону.
И только Гянджинский Джавад-хан занял однозначно проиранскую позицию.
В это самое время, в 1789 году, Ага-Мухаммад-хан, один из вождей
кызылбашского племени каджаров, объявил себя правителем Ирана, хотя и не стал короноваться шахом. Есть версия, что для полноценной коронации по протоколу требовалось присутствие грузинского царя, а царь, разумеется, присутствовать не собирался. С 1789 по 1794 год тянулись жестокие войны за Иран, и в итоге к весне 1795 года Ага-Мухаммад стал единоличный правителем страны. Теперь ему надо было, хотя бы из соображений престижа, вернуть в границы Ирана азербайджанские ханства и Восточную Грузию.
Поход 1795 года
Для похода в Закавказья Ага-Мухаммад собрал 70 000 человек, хотя и неизвестно как и когда он этим занимался, и что именно это были за войска. Стартовой точкой был, вероятно, Тебриз, который он объявил столицей Ирана вместо Исфахана. Под Тебризом он оставил основной базовый лагерь под охраной армии в 15 000 человек.
Говоря об этой армии, её обычно называют персидской, хотя едва ли этнические персы были тогда военнообязанными. Ещё в начале века армия Ирана состояла из кочевников-
кызылбашей, с усилениями из аваров и грузин. Военачальниками были кызылбаши, грузины или изредка курды. Если к 1795 году персам и удавалось попасть в армию, то всё равно их было там вымирающе мало. А вот исфаханские грузины в армии хана были. Во всяком случае, их упоминает историк Саргис Какабадзе.
4 августа его армия перешла Аракс. В то времена Аракс был переходим сезонно, с июля по середину сентября, и это значит, по мнению некоторых, что в сентябре он должен был в любом случае повернуть обратно. С другой стороны, на Араксе имелись Худаферинские мосты, которые позволяли переходить его круглогодично. Вероятно, он пошёл именно к Худаферину. За Араксом армия разделилась на три колонны. Примерно 15 000 пошло на Эривань, около 10 000 пошло на Ширван, а остальные 30 000 пошли по основной дороге, ведущей в Грузию: через Лачин и Шушу.
Шуша была столицей Карабахского ханства, которое в этой войне было на стороне врагов Ирана. Ага-Мухаммад простоял под Шушой около месяца. Шушинская крепость тогда была одной из самый сильных во всём Закавказье, но помимо этого, есть версия, что хан тянул время, наблюдал за обстановкой, и делал вид, что дальше Шуши не пойдёт. Город взять не удалось. Для его блокады был оставлен отряд примерно в 10 000, а остальные 20 000 продолжили марш на Тбилиси.
1 сентября эта армия двинулась на север через Агдам и Евлах на союзную Гянджу. Уже 2 сентября в Гянджу пришли авангарды, но основная армия подходила ещё дня три. Одним из отрядов этой армии командовал Яков Бебутов, который впоследствии поселится в Тбилиси, а в 1842 году расскажет под запись о событиях тех дней. Воспоминания Бебутова, изданные в 1863 году станут единственным свидетельством событий с иранской стороны.
Вероятно, именно в Гяндже было написано письмо царю Ираклию. Царь в это время с небольшой армией стоял в Казахе, поэтому получил его почти сразу. Текст был такой:
Ожидающему нашу милость да будет ведомо: дело, которое грузины учинили семьдесят лет тому назад в Кандагаре и как они уронили честь Ирана, – это ныне уже известно, ибо Шах-Султан-Гусейн умер и его уже нет более в живых. Ныне и Ваше Высочество знает, что в продолжение этих ста поколений Вы были подвластны Ирану; теперь же с удивлением изволим мы сказать, что Вы примкнули к русским, у которых нет других задач, как торговать в Иране и дело которых только торговля. Ты человек девятидесяти лет и такие вещи допускаешь: привел неверных, соединился с ними и даешь им волю! Хотя ваша вера и наша неодинаковы и различны, но Вы всегда имели связь с Ираном. В Иране много татар, грузин, армян, неверных и других религий; поэтому следует, чтобы Вы постыдились пред всеми и не допустили этого дела. В прошлом году ты заставил меня погубить нескольких грузин, хотя мы совершенно не желали, чтобы наши подданные погибли нашею же рукою. Теперь по милости Бога, силой Которого мы достигли столь большого величия, верность заключается в следующем: ныне великая наша воля, чтобы Вы, как умный человек, бросили такого рода дело, так как в этом и говор (желание) страны, и порвали бы связь с русскими. Если приказанное не исполнишь, то в это короткое время совершим поход на Грузию, прольем вместе русскую и грузинскую кровь и из нее создадим реки наподобие Куры. Так как следовало известить тебя об этом, для этого мы Вам написали сей фирман, чтобы ты не ослушался нашего приказания и познал свое положение.
(Перевод на русский с грузинского оригинала. Персидский утрачен.)
4 сентября Ага-Мухаммад вышел из Гянджи и пришёл в Казах. Здесь к его армии присоединилась часть отряда посланного в Эривань, примерно 10 000 человек. Кроме этого, к нему присоединились ещё силы Гянджинского Джавад-хана и отряды одного из карабахских меликов, Мелик-Меджлума, вместе около 5 000.
Стоит отдельно рассказать о Мелик-Меджлуме. Он был карабахский армянин, правитель одного из пяти меликств Карабаха: меликства Джраберд. Он был врагом карабахского хана, и врагом Ираклия, который когда-то хотел выдать его хану. Ему принадлежала оригинальная идея независимости Карабаха при поддержке иранской армии.
Теперь у хана было 35 000, и утром 7 сентября эта армия выступила из Казаха на Тбилиси. В тот день они вышли к Сломанному Мосту — известному сейчас как Красный мост на реке Храми — где оттеснили небольшой отряд грузинской армии, перешли Храми и встали за рекой лагерем. Им оставалось пройти 40 километров до Соганлугского хребта, за которым находился Тбилиси.
Были ли у этой армии пушки? Свидетель событий Яков Бутков говорит, что были, но часть историков уверена, что не было. Возможно, их было очень мало и они нигде всерьёз не применялись.
Реакция России
Россия вывела войска из Грузии в 1792 году, но их ещё можно было вернуть. В августе Ираклий и Соломон писали генералу Гудовичу в Георгиевск о наступлении шаха. Ираклий просил прислать 3000 человек. Если бы Гудович проявил инициативу, то история Грузии сложилась бы иначе, но Гудович проявил фантастическую медлительность. Только 13 сентября (ст.ст.) он отправил в Петербург письмо для Платона Зубова, в котором просил «исходотайствовать высочайшее повеление» относительно помощи Грузии. Он рассуждал, что Ираклий в союзе с Соломоном и ханом Шушинским может устоять, а может и не устоять, а после ноября держать армию в Грузии сложно из-за холодов. То есть, Тбилиси уже два дня как разрушен, а Гудович только ещё отправляет письмо в Петербург.
При такой системе принятия решений Россия ничем не могла помочь Грузии даже при самом искреннем желании.
Ситуация в Тбилиси
Армия в 35 000 человек была для Картлийского царства серьёзной угрозой, но, при определённых обстоятельствах, не смертельной. Примерно в 1750-е годы Ираклий иногда собирал армию в 20 000 человек. В 1770 году царь писал российскому резиденту, что может собрать армию в 18 000 человек из грузин и армян и ещё 5 000 человек из тюрков. На помощь могла придти армия Имеретинского царства, а при большом желании можно было бы нанять отряд дагестанцев.
Но что-то испортилось в Картлийском царстве в 1780-е годы, и его мобилизационные возможности уменьшались. Ухудшалось и качество армии, из-за чего Ираклию всё чаще приходилось использовать дагестанских наёмников. Имеретинский царь Соломон II привёл всего 2 000 человек. В сентябре 1795 года Ираклий, вместо прежних 20 000 человек сумел собрать всего 3 000, что удивило даже его самого. Вероятно, Ираклий хотел дать бой где-то на границах царства и за этим пришёл в Казах. Туда могла подойти, например, союзная эриванская армия. Но Ираклий не нашёл в Казахе той армии, на которую расчитывал.
Как царь Кахетии, Ираклий мог расчитывать на кахетинскую армию. Вероятно, именно за этим он послал в
Сигнахи своего старшего сына Гиоргия. Под Сигнахи удалось собрать сколько-то тысяч кизикской кавалерии, но и тут произошло странное. Кизикцами командовал Реваз Андроникашвили, у которого был конфликт с царицей Дареджан, и который не стал спешить на помощь Тбилиси. Только Захарий Андроникашвили привёл отряд в 600 человек, а сам Гиоргий пришёл слишком поздно. Среди историков ходят самые разные версии того, что же там случилось с Ревазом, Захарией и Гиоргием.
У Ираклия было 35 орудий. Это были мелкокалиберные орудия, которые могли вести огонь только небольшими ядрами. Так сложилось, что за 10 лет дружбы с Россией Грузия не смогла освоить использование крупных калибров, картечи и стрельбы гранатами. В 1795 году даже пара 20-фунтовых гаубиц могла спасти положение, но не нашлось в Грузии таких пушек.
С другой стороны стоит держать в голове тот факт, что пушка имеет ещё и психологический эффект, и приносит пользу даже если просто стреляет холостыми.
Грузинские пушки на месте Крцанисского сражения.
Но и та армия, которую Ираклий смог собрать, стала уменьшаться. Царица Дареджан и царевич Иулон покинули Тбилиси, вероятно с каким-то эскортом. Это вызвало панику в городе. Ираклию пришлось набирать отряды из горожан, причём из нижних слоёв общества. Какабадзе (и некоторые современники) называет их «лоти». Этим словом потом называли пьяниц, а в то время значение было каким-то иным, но близким. Это значит, что у армии были проблемы не только с количеством, но и с качеством.
Имея в своём распоряжении всего около 5 000 человек, Ираклий решил вести оборонительные бои, для чего встретить персидскую армию где-то у оконечности Соганлугского хребта на укреплённой позиции. В случае неудачи он мог отойти до Таборского хребта. География местности не давала большого выбора: в 1921 году грузинская армия будет стоять на этих же самых позициях, и сами бои будут идти примерно по той же самой схеме.
Сражение
О ходе Крцанисского сражения мы знаем со слов его участников, и их даже несколько (царевичи Иоанн и Давид, Яков Бебутов, князь Орбелиани и др.), но в их рассказах много несоответствий, и мы даже не знаем наверняка, сколько дней длилось сражение. Вероятнее, что дня три. 8 сентября (19 сент. нового стиля) авангарды иранской армии прошли мимо хребта Яглуджа и озера Кумиси и вышли на равнину к югу от Соганлугского хребта. Это место тогда называлось Сарванской равниной. Чтобы подойти к Тбилиси, им надо было обогнуть восточную оконечность Соганлугского хребта и пройти километров 6 или 7 между крутыми склонами хребта и берегом Куры. В начале этого узкого прохода стоял арьергард грузинской армии под командованием царевича Давида Гиоргиевича. Это была странная позиция, потому что персы могли выйти им во фланг и тыл через хребет, но что-то им мешало. 8 сентября могли произойти небольшие столкновения передовых отрядов.
9 сентября (20 сент. н.ст.) иранская армия попыталась взять грузинские позиции лобовой атакой, но три или четыре попытки окончились ничем. Удивительно, что на участке шириной метров в 200, используя очень несовершенные азиатские гладкоствольные ружья, удалось создать плотность огня, способную остановить крупные отряды противника.
Эти сражения проходили недалеко от Крцанисской горы. Вероятно, что именно по этой причине события всех трёх дней стали называться Битвой при Крцаниси.
Вид на Тбилиси с Крцанисской горы. Полоса леса слева — это оконечность Соганлугского хребта. За многоэтажкой по центру начинается ущелье, ведущее к Тбилиси. Грузинская армия стояла где-то за многоэтажкой, а Ага-Мухаммад-Хан наверняка следил за боем с этой горы.
10 сентября (21 ст. ст.) Ага-Мухаммад отправил Мелик-Меджлума и Джавад-хана, вероятно со всей их армией, через Соганлугский хребет, возможно мимо монастыря Шавнабада, в тыл грузинскому арьергарду. Этот отряд попал под удар грузинской армии с нескольких сторон и ушёл с большими потерями.
Эти события заставили Ага-Мухаммада усомниться в разумности дальнейшего наступления. Кто-то из участников даже писал, что в этот день хан повернул назад. Но что-то заставило его передумать. Существует мнение, что кто-то в Тбилиси работал на него, и передал хану сведения о том, что грузинская армия малочисленна и что он ничем не рискует. И он решил продолжать. (Отсюда потом родился миф, что иранцы не смогли взять город, но какие-то предатели открыли им ворота.)
11 сентября (22 ст. ст.) иранская армия снова пошла на штурм позиций грузинского авангарда. Лобовая атака снова не удалась, и тогда Ага-Мухаммад лично повёл отряд кавалерии через Куру на её левый берег. Яков Бебутов вспоминал, что участвовал в этой переправе. Перейдя Куру, иранская кавалерия оказалась где-то на территории современного авиазавода и пошла вдоль берега, через современный Навтлуг и Исани. Грузинский арьергард оказался под угрозой окружения и начал отступать к Тбилиси.
В это время основная часть грузинской армии стояла на южных склонах Таборского хребта. Царевич Давид с отрядом в 400 человек и 6-ю орудиями стоял на правом фланге, где-то около Шиндиси. В центре стояли три отряда: царевича Вахтанга, Отара Амилахвари и имеретинцы Зураба Церетели (не скульптора). Где-то тут должны были быть и 600 кизикцев Андроникашвили. На левом фланге, где-то около современного
монастыря Табори (на его месте была заброшенная крепость) стоял левый фланг под командованием Иоанна Мухранбатони. Здесь есть одна странность: от берега реки примерно в сторону Таборской крепости шла крепостная стена. Фрагменты её видны ещё сегодня. Она должна была как-то очень серьёзно повлиять на ход сражения, но никто из участников о ней не вспоминает.
Грузинская позиция была усилена тремя рядами траншей. Но у неё было слабое место: армия стояла спиной к ущелью реки Цавкисисцкали (в котором сейчас Ботанический сад), и отступать могла или сразу в город или в сторону села Шиндиси.
Зато обзор был хороший и позиции для артиллерии идеальные.
На этой фотографии, сделанной с Таборского хребта, виден правый берег Куры, где в 1795 году были Ортачальские сады. Иранцам надо было наступать по этой равнине прямо на фотографа.
Когда грузинский арьергард отступил к городу, иранская армия вышла примерно к современному кварталу Крцаниси с двух сторон: одна часть иранцев шла вдоль южного берега Куры, а вторая, во главе с Ага-Мухаммад-ханом лично, шла с северного берега через Куру, через Ортачальский остров и протоку Куры. Иранцы должны были выходить на Крцаннисскую равнину узкой колонной и в самом начале равнины они должны были оказаться в 2 километрах от грузинской артиллерии на Таборском хребте. Едва ли грузинские пушки били на такое расстояние, но километра на полтора бить могли.
Если иранская армия была только конной и если бы грузинских пушек было бы побольше, то могло повториться сражение при Чалдыране, когда турки одними орудиями выкосили иранскую армию в 40 000 человек. Но даже малые количества артиллерии могли дать сильный психологический эффект. Сражение на этом этапе стало соревнованием нервов: проиграл бы тот, у кого нервы сдали бы в первую очередь.
Иранский штурм Таборского хребта стал последней фазой сражения. Здесь грузинская армия несколько раз атаковала иранцев (что Бебутов считал тактической ошибкой). Орудийным ядром убило лошадь под Ага-Мухаммад-ханом, что говорит о том, что орудия приносили некоторую пользу, а так же о том, что таким ядром могло убить и самого хана, что автоматически привело бы к отступлению всей армии, и, не исключено, к хаосу в самом Иране. Несмотря на это иранцам удалось выбить противника из двух линий траншей.
Эта фаза сражения интересна обоюдным использованием поэтического наследия: Ага-Мухаммад читал войскам выдежки из Фирдоуси, а с грузинской стороны участвовал актёр и музыкант Мачабели.
Разгром
Удивительно, что имея армию всего в 5 или 6 тысяч человек, Ираклию удалось продержаться дня три, и были шансы продержаться дольше. Время работало на него, в любой момент могли подойти усиления из Сигнахи или Хевсуретии. Лобовым штурмом иранцам не получалось разбить его армию. Не совсем понятно, что же погубило Ираклия: не то фланговый обход, не то просто паника.
Фланговый обход скорее всего был. В какой-то момент иранцы отправили крупный отряд, который через село Телети поднялся в Табахмелу и оттуда прошёл в Шиндиси. Дальше произошло одно из двух. В тот день был сильный туман, который мешал и наступающим и обороняющимся. По одной версии, иранский отяд в тумане вышел прямо на правый фланг грузинской армии примерно там, где сейчас Tbilisi Panorama, в паре километров от Таборского монастыря. Это отрезало армии путь отступления в Шиндиси и закономерно создавало панику. По версии Какабадзе этот отряд собирался пройти через село Окрокана в Верейское ущелье и отрезать Тбилиси от тыла, но заблудился в тумане и вышел куда-то на Сололакский хребет. Такой манёвр не создавал непосредственной угрозы для армии, но создавал угрозу глобального окружения и вполне мог вызвать панику, особенно у тбилисских ополченцев, у которых в городе остались семьи.
В 1921 году Красная Армия повторит этот приём с обходом через Табахмелу, но неудачно.
Появление иранцев фактически в тылу заставило грузинскую армию отступать к городу. Удивительно, но это ей удалось. Или иранцы в этот момент не вели агрессивного наступления, или, что вероятнее, кто-то с грузинской стороны держал позицию. По версии Какабадзе в третьей линии окопов оставили три сотни арагвинцев, которые «удерживали фронт», пока армия отходила. В таком контексте подвиг арагвинцев выглядит логично и естественно, и вполне понятно, почему их поступок всем запомнился. Странно, но крепостная стена никем не упоминается в связи с этими событиями.
Ираклий отступил на Метехский мост, потом проехал через Авлабар и поднялся на
гору Махата. Оттуда он какое-то время наблюдал за происходящим в городе.
Южная стена над банями вполне могла бы сдерживать иранцев несколько дней, как она сдерживала хорезмийцев в 1225 году. Но, судя по описаниям, стену удерживать не стали. Это можно объяснить только тем, что иранцы действительно вышли куда-то в тыл, и теперь все уходили на левый берег реки; уход Ираклия в Авлабар косвенное тому подтверждение.
Потери, разумеется, никто не считал. Сохранилась инфа, что с Ираклием в горы ушло 150 человек, поэтому принято думать, что все остальные погибли. Но это означало бы, что они все до одного умерли на Таборском хребте, и никто не отступал в город. Но тогда гибель 300 арагвинцев никому бы не запомнилась. Мы знаем, что командиры выжили все: и все царевичи, и князь Амилахвари, и
князь Мухранский, и Захарий Андроникашвили, и имеретинский царь Соломон. Саргис Какабадзе писал, что после ухода Ираклия основная часть оставшейся армии смогла спастись.
Иранцы признают, что потеряли 15 000 человек, что в данных обстоятельствах чудовищно много.
Сожжение Тбилиси
По некоторым данным, иранская армия входила в Тбилиси без боя. Иранцы должны были войти или в Гянджинские ворота или в Банные ворота и по современной улице Самгебро выйти к
Майдану. Ага-Мухамад сразу направился в царский дворец (на месте современной патриархии), где нашёл грузинскую царскую казну и все царские реликвии, в том числе скипетр, присланный из Петербурга. По легенде, он посетил царскую баню (где сейчас ресторан «Грузбек» или его клоны), но она ему не понравилась, и он велел её разрушить. Были разрушены оружейные мастерские, а оружейники взяты под охрану от отправлены в Иран.
Что-то было разрушено по прямому указанию хана, а что-то его армия рушила в порядке частной инициативы. Есть мнение, что главными инициаторами разрушений были гянджинцы, у которых были личные счёты с Тбилиси. («
Но больший вред тогда учинили городу ганжинцы и ериванцы, которые всегда питали злобу на грузинов и сожгли многие в Тифлисе здания в отмщение того, что грузины по взятии городов Ганжи и Еривана сожигали их домы», писал царевич Давид.) Самое известное убийство того дня — это гибель поэта Саят-Нова, которого, согласно устному преданию, убили прямо в дверях
храма Сурб-Геворк.
Давид упоминает ериванцев, очевидно путая их с карабахскими армянами.
Загадочна судьба Авлабарской крепости. В 1225 году хорезмийцы не смогли взять его штурмом. В 1795 году иранцам пришлось бы долго возиться с установкой орудий для разрушения стен. Но об этом ничего не сказано. Вероятно, и Авлабарская крепость была взята без боя.
Современный Старый город Тбилиси в основном повторяет планировку того Тбилиси, что ещё существовал утром 11 сентября. Но многие здания в тот день исчезли навсегда. На карте города 1800 года обозначены 4 разорённые мечети: суннитская мечеть на
Ботанической улице, мечеть на современной улице Ираклия II, дворцовая мечеть и мечеть на Хлебной площади. Первую наверняка испортили иранцы, но остальные три могли быть шиитскими. Не исключено, что это кто-то постарался уже потом.
Исчезли три церкви около Абас-Абадской площади (на месте которой тогда было армянское кладбище), две церкви около царского дворца и церковь Святого Фомы на северной окраине Старого города. Остальные храмы испортили, как могли. Преображенская церковь в
крепости Нарикала (сейчас Св. Николая) была осквернена и оставалась бездействующей ещё в 1800 году.
Ага-Мухаммад простоял в Тбилиси (или около) 9 дней. Отдельные его отряды дошли до Гори и
Цхинвали, но это были всего лишь разведывательные вылазки. Ираклий скрылся в
замке Ананури, туда же ушли те, кто успел. «При сих случаях я был зрителем столь плачевных сцен, — писал Афанасий Араратский, — что даже забывал собственное бедствие. Престарелые и малолетние обоего пола и всех состояний, стекшиеся в Ананур во множестве, проводя день и ночь под открытым небом в ненастливую погоду, не имея ни одежды, ни пропитания, оплакивали свою участь и жребий их семейств и родственников. Отец потерял сына, сын не знал, что последовало с его отцом; матери лишились дочерей, а дочери матерей, мужья жен, а жены мужей, и со всех сторон воплями наполняли воздух».
Ага-Мухаммад не мог себе позволить покидать Иран надолго, поэтому уже 20 сентября он начал обратный марш в Гянджу. Из Тбилиси в Иран было уведено или 15 000 (по иранским данным) или 22 000 (по грузинским) человек. Это была последняя депортация в истории грузинско-иранских отношений. После 1795 года грузинская диаспора в Иране увеличивалась только за счёт естественного прироста.
Последствия
19 (30 по новому стилю) декабря в Тбилиси пришёл 3-тысячный отряд русской армии под командованием Ивана Сирохнева. Россия объявила войну Ирану и началась Русско-персидская война 1796 года. Весной Ираклий и карабахский хан осадили Гянджу, и Джавад-хан сдался, вернул свою часть пленных и обещал вести себя хорошо. Во время этой осады погиб Мелик-Меджлум, участник похода 1795 года. Российская армия взяла Дербент, Баку, и дошла почти до Аракса, но в декабре 1796 года армия была выведена по приказу Павла I. Ага-Мухаммад снова пошёл в Закавказье и занял Шушу, но в июне 1797 года он был убит. Через полгода умер и Ираклий II. Джавад-хан Гянджинский дожил до января 1804 и умер во время штурма Гянджи войсками генерала Цицианова. Участники штурма получили наградные рубли, которые пожертвовали на строительство колокольни при
Сионском соборе, вместо той, что разрушили гянджинцы в 1795-м.
Царевич Вахтанг умер в Петербурге в 1814 году, успев оставить кое-какие записи. В 1819 году умер царевич Давид Гиоргиевич.
Яков Бебутов умер уже после 1842 года, что говорит о том, что многие участники тех событий были живы в 1840-х годах. Пушкин мог бы пообщаться с ними в 1829 году, если бы имел такие желания.
Из всех участников сражения почему-то прославились только 300 погибших арагвинцев. Считается, что первым эту историю поведал царевич Теймураз. История быстро стала популярной. В 1923 году было записано устное хевсурское предание о том, как один хевсурский отряд в одиночку уничтожил всех персов. В 1967 году именем арагвинцев назвали станцию метро. В 2008 году они были канонизированы.
В 1961 году на месте Крцанисского боя нашли захоронения. Было решено, что они имеют какое-то отношение к тем 300 арагвинцам, и на этом месте архитектор Александр Бакрадзе установил обелиск с вечным огнём.
В Иране эпохи Каджаров история Крцанисского сражения некоторое время была частью государственной пропаганды. Но так как поход на маленькую Грузию выглядит недостаточно эпично, то историю изложили так, как будто иранцы сражались со всей Российской империей. В таком виде события изложили в 1816 году в поэме «Шахиншах-Наме». Но со временем эта версия ушла в небытие и в настоящее время в Иране эту историю излагают вполне адекватно.