После присоединения картлийского царства к России у российского государства возникла проблема – что делать с грузинской церковью? Государство исходило из того, что оно должно контролировать все, и реформировать любое учреждение так, чтобы было удобно именно себе. Грузинская церковь на тот момент сильно отличалась от российской. Например, здесь сохранилась церковная земельная собственность. Дробление на епархии было гораздо мельче, чем в России. Церковь была гораздо более независима - непозволительно независима по российским имперским понятиям.
Решено было все это изменить. Ещё в первые годы после присоединения было приказано не назначать новых епископов вместо умерших, а присоединять епархии к соседним, постепенно их укрупняя. Ещё Цицианов начал давать по этому поводу инструкции католикосу Антонию, который наверняка не сразу понял, почему грузинской церковью командуют генералы.
Сама по себе отмена автокефалии могла быть нормальным и естественным актом. Церковь всегда относилась к автокефалии как к нежелательному, но иногда неизбежному явлению. После присоединения Грузии автокефалия стала как бы излишней с церковной точки зрения. Проблема была в другом: если бы русская церковь на тот момент выглядела так, как в XVII веке, то отмена автокефалии прошла бы безболезнено. Но грузинской церкви пришлись сливаться с РПЦ образца XIX века, а это была весьма своеобразная структура.
К 1811 году Грузинская церковь состояла из двух католикосатов: восточного и западного. На территории восточного имелось 799 храмов, 7 архиереев, 746 священников, 9 архимандритов, 146 дьяконов и 661 церковнослужитель. Церковь состояла из 13 епархий. В этом были минусы и плюсы. Минусы: экономическая база каждой епархии была недостаточна. Плюсы: епископ был ближе к народу, ему было легче контролировать небольшую территорию.
Надо сказать, что бедность грузинской Церкви была во многом иллюзорна. Российских чиновников удивляло то, что и сейчас удивляет российских туристов: скромность внутреннего убранства храмов. Традиционный для Грузии храмовый аскетизм воспринимался российским чиновником, выросшим в византиской культуре, как оскорбление веры. С этим решено было бороться.
В свое время Цицианов вообще предложил "уничтожить" все епархии, с оговоркой, однако, что это было бы опасно. Генерал Тормасов предложил для удобства свести все 13 епархий в две: Мцхетско-Карталинскую и Алавердско-Кахетинскую. А 9 монастырей сократить до 5-ти.
21 июня 1811 года Синод постановил превратить Грузинскую церковь в экзархат и 30 июня Александр I это постановление утвердил.Эта дата стала датой ликвидации грузинской церкви. Автокефалия была отменена, и при этом были нарушены многие церковные правила. Для начала, такое решение имеет право принимать олько Вселенский Собор. Кроме того, старейшая церковь имеет право отменять постановления младшей, а не наоборот - так что если бы Грузинская церковь отмнила автокефалию русской, это было бы чуть более законно.
Первым экзархом был назначен епископ из грузин, но уже все последующие были русскими. Формальный статус экзарха был высок, но в реальности на эту должность едва ли не ссылали опальных епископов.
Первым делом была начата секуляризация грузинской церкви. Это значило, что церковную собственность надо было конфисковать в пользу государства, а священников посадить на зарплату. Этот процесс затянулся на годы. До 1841 года переводили церковных крестьян в казенное ведомство, а до 1852 года переписывали имущество.
Конфискация церковной собственности означала, что церковь перестает быть благотворительным учреждением и уже не может, например, помогать крестьянам во время голодовок.
Далее произошло нечто такое, что трудно понять даже сейчас: в Грузии (при Цицианове) запретили пострижение в монахи и рукоположение священиков. У этого дичайшего по тем временам постановления было вполне простое объяснение: Цицианов решил, что институт монашества государству невыгоден, потому что позволяет крестьянам уклоняться от работы и налогов (он совершенно серьезно опасался, что всё население Грузии превратится в монахов, о чем и писал в Петербург). Это была едва ли политика империи, скорее субъективное мнение Цицианова, но в Грузии Цицианов решал всё. Постриг запретили. Впоследствии было сокращено количество монастырей, а для сохранившихся официально утвердили лимитированный штат. Поле чего постриг снова был разрешён.
Одновременно было решено сокращать число храмов и монастырей.
На практике это означало, что в грузинскую провинцию приезжали чиновники, закрывали церкви, отбирали церковное имущество, изгоняли священников и ко всему этому заменяли натуральные налоги денежными. Легко себе представить, как дико все это выглядело с точки зрения грузинских крестьян. Они иначе представляли себе последствия присоединения к православному народу. В начале 1819 года такие меры привели к волнениям Имеретии, после чего пришлось временно приостановить реформы. Правительство решило, что причиной всему интриги кутаисского епископа Досифея, и генерал Вельяминов велел Досифея схватить, или же даже убить, но незаметно, «ибо убийство митрополита может произвести в народе вредное для правительства влияние». Но и сам арест произвёл вредное влияние: вспыхнуло
Имеретинское восстание, известное так же как Церковный бунт. Только к концу лета 1820 года удалось подавить волнения. В Имерети, Раче и Гурии были разрушены почти все крепости, сожжены сотни домов, убито, ранено и схвачено множество участников волнений.
Конфискации не обходились бз злоупотреблений и местами приняли форму явного разграбления. Пропал рубиновый крест имеретинского католикоса, пропала золотая утварь из
Сионского собора, из соборов
Светицховели, Алаверди,
Бодбе, Ниноцминдскаго, из монастырей Джумати и
Шемокмеди.
При экзархе Павле изчезла из Метехской церкви чудотворная икона Метехской Богоматери (Вифлеемской), в золотом окладе, стоившем 50 тыс. рубл. В нем было вложено множество св. мощей. Св. икона была под тремя замками. В 1891 г., при экзархе Палладиe, она найдена на чердаке в той же церкви, без оклада. При экзархе Павле из ризницы Сионскаго собора исчезла чудотворная икона Ниноцминдской Божией Матери, на которой был многоценный оклад, из чистаго золота.
Далее началось совсем фееричное. Выяснилось, что грузинское духовенство не может документально подтвердить факт канонизации царицы Тамары, Давида Строителя, царицы Кетеван, мучеников Давида и Константина и тд. Даже статус Святой Нины был под вопросом, но его кое-как удалось отстоять.
Затем возникла практика переосвящать грузинские храмы в честь российских святых – обычно в честь Александра Невского или Михаила Тверского. Например, храм Або Тбилисского у Метехского моста был переосвящен в честь Михаила Тверского, что породило бурю протестов.
Реформа коснулась даже внешнего вида храмов: базилика Анчисхати (VI века) в Тбилиси была надстроена славянского вида шатром.
В итоге отмена автокефалии вместо административной реформы стала напоминать акцию по физическому уничтожению грузинской церкви. Синод едва ли имел какой-то злой умысел, он просто хотел, чтобы было удобнее, но со стороны его меры напомнали последствия турецких нашествий и лезгинских набегов.
Грузины, - говорит проф. А. А. Цагарели, - совершенно не могли постигнуть: как имения, пожертвованныя церкви на помин души благочестивыми царями, вельможами и простыми смертными со времени глубокой древности, и подтвержденныя даже всеми завоевателями – персами, арабами, монголами и турками особенными актами, могли быть секвестрованы или насильственно отчуждены при православном правительстве; а церкви розданы или проданы встречному, почти с молотка, для устройства в них нередко разных увеселительных заведений! Правовые понятия даже о таких священных предметах совершенно спутались у народа и вклады в церкви на помин души у грузин, щедрых на это в предшествующие века, в XIX веке совершенно прекратились.
Отмена автокефалии и превращение грузинской церкви в бюрократичский аппарат Российской империи имело некоторые положительные следствия - например, улучшилось финансирование, отчетность и наладилась мессионерская деятельность. Но и здесь добрые замыслы иногда нейтрализовались чье-то глупостью. Например, открыли православную духовную семинарию, однако преподавание было решено вести только на русском языке, отчего выпускники иногда не владели даже базовой богословской терминологией. Появилась возможность ативнее христианизировать осетин, но и тут начались странности. Если в Грузии активно внедрялся русский язык и тормозилось издание Библии на грузинском, то в
Осетии наоборот - сразу начали службы на осетинском. Качество перевода было настолько ужасающим, что осетины даже перестали посещать церкви.
Отмена автокефалии имела множество неприятных следствий. Основным стало то, что Россия сумела восстановить против себя грузинскую Церковь. Ещё в XVIII веке Церковь была главным сторонником присоединения к России, главным двигателем этог процесса, но уже в XIX она стала столь же неутомимым борцом за независимость от России. Вопрос автокефалии станет болезненным, подрывающим грузинско-российские отношения, вопросом. Он станет одной из многочисленных причин гибели империи.
В целом можно сказать, что отмена автокефалии была явлением того же порядка, что и само присоединение Грузии к империи: она могло бы быть благом, если бы этим занялись другие люди и в другое время. Российская бюрократия начала XIX века менее всего была пригодна для таких реформ.
