Алуда Кетелаури

 Грузинский текст

 

მაცნე მოიდა შატილსა:

- ქისტებმა მოგვცეს ზიანი,

დაგვიწიოკეს მწყემსები,


ავნია, ავი-ზნიანნი
.


ალუდა ქეთელაური

კაცია დავლათიანი,

საფიხვნოს თავში დაჯდების,

სიტყვა მაუდის გზიანი;

ბევრს ქისტს მააჭრა მარჯვენა,-

სცადა ფრანგული ფხიანი.

ცუდას რად უნდა მტერობა,

კარგია მუდამ მტრიანი!

ქისტებს წაუსხამ ცხენები,

ალუდაისიც ფთიანი.

გუმან აქვ, გადაავლიონ

არხოტის თავი მთიანი,

გადაბერტყინონ ნალითა

ქუჩი მთებისა ცვრიანი.

ეს რო ალუდამ გაიგო,

თოფს დაუპირა ტალიო;

აისხა იარაღები,

გააფხავიდის ხმალიო;

გაუშინჯიდის ვადანი,

ხმალს არ მაუტყდეს ტარიო.

ცისკრის ხანია, მტერს მისდევს

კლდის შავარდენი ჩქარიო.

გათენებისას ჭიუხში

შურთხმა დარეკა ზარიო,

ძაღლებს-კი სძინავ თეოზე,

ჯერ არ გაშლილა ცხვარიო.

მალე შააგდო ალუდამ

ქისტების ნავალს თვალიო.

მარჯვედვე გადაეწია,

თოფმა გაიღო ჩქამიო:

ერთს ქურდ-კანტალას ღილღველსა

ცუდი დაუდგა წამიო;

გადავარდება ცხენზეით,

ყელ-თავქვე ეკიდებისა;

ნატყვიარი სჭირს ბეჭის თავს,

ზედ ცეცხლი ეკიდებისა;

ამხანიგ-მოკლულ ღილღველი

ჩახმახსა ეზიდებისა.

გამასტყვრა მუცალის თოფი,-

კლდის პირი დაიშლებოდა,

ნაძოძი ტყვიის ალუდას

კალთაში ჩაეშლებოდა.



- არა გჭირსაა, რჯულ-ძაღლო?! -

მუცალი ეუბნებოდა.

- ნუ გგონავ, მჭირდეს, რჯულ-ძაღლო,

ყმასა გუდანის ჯვრისასა.

ხმა ალუდაის თოფისა

ჭეხასა ჰგვანდა ცისასა.

- არ მოგხვდაუა, რჯულ-ძაღლო? -

ისევ ეძახის იმასა.

- მუცალს არა სჭირს, რჯულ-ძაღლო, -

ნამტვრევს მაშლიდა კლდისასა...

- ოჰო, ქუდ გაუხვრეტია,

წვერებსა სტუსავს თმისასა.

- მაღლა დაგიცდა, ბეჩავო,

კენჩხას არა სჭირს ძვლისასა.

გამოსტყვრა მუცალის თოფი,

ტყვია ჩქამს იზამს მქისესა,

გაუტეხს ქეთელაურსა

საპირის-წამლეს რქისასა.

- არც ახლა გჭირსა, რჯულ-ძაღლო?! -

ზედაც დაჰვედრებს იმასა.

- არა სჭირს, არა, რჯულ-ძაღლო,

ყმასა გუდანის ჯვრისასა,

გამმარჯვედ ჯვარი დაჰყვების,

ძალს შაახვეწებს ღვთისასა.

გულს არ ჰხვდა, ნუ გეგონების,

ამტვრევდა წამლის ქისასა.

რაკი სრევაზე მიდგება,

ჯავრს არც მე შავჭამ მტრისასა.

შატილიონის ნასროლი

ქისტს უმტვრევს გულის ფიცარსა.

- არც ახლა გჭირსა, რჯულ-ძაღლო?! -

შამაუჭყივლებს ქისტასა.

- გულში მჭირს, გულში, რჯულ-ძაღლო,

ვაჰ ცდასა მუცალისასა!

ძმაც ხო მამიკალ, მეც მამკალ,

რა ვუთხრა მადლსა ღვთისასა?

მუცალს არ სწადის სიკვდილი,

ფერს არა ჰკარგავს მგლისასა,

მაჰგლეჯს, დაიფევს წყლულშია

წვანეს ბალახსა მთისასა.

ერთიც ესროლა ალუდას,

ხანს არა ჰკარგავს ცდისასა.

თოფიც ალუდას გაუგდო,

ერთს კიდევ ეტყვის სიტყვასა:

- ეხლა შენ იყოს, რჯულ-ძაღლო,

ხელს არ ჩავარდეს სხვისასა.

სიტყვა გაუშრა პირზედა,

დაბლა გაერთხა მიწასა.

ალუდას თოფი არ უნდა,

ატირდა როგორც ქალიო;

არ აჰყრის იარაღებსა,

არ ეხარბება თვალიო.

თავით დაუდვა ხანჯარი,

ზედ ეკრა სპილოს ძვალიო,

გულზედ ძეგლიგი დაადვა,

მკლავზედ ფრანგული ხმალიო.

მარჯვენას არ სჭრის მუცალსა,

იტყოდა: ცოდვა არიო;

ვაჟკაცო, ჩემგან მოკლულო,

ღმერთმა გაცხონოს მკვდარიო.

მკლავზედაც გებას მარჯვენა,

შენზედ ალალი არიო,

შენ ხელ შენს გულზედ დამიწდეს,

ნუმც ხარობს ქავის კარიო,

კარგი გყოლია გამდელი,

ღმერთმ გიდღეგრძელოს გვარიო!

სიგძივ გაჰხურა ნაბადი,

ზედ გადაადვა ფარიო. 

 

 

 

 

Транскрибция

 

мацне моида Шатилса:

 

кистебма могвцес зиани,

 

дагвициокес мкемсеби

 

 авниа, ави-знианни.

 

 Алуда Кетелаури

 

 кациа давлатиани,

 

сапихвнос тавши дадждебис, 

 

ситква маудис гзиани;

 

 ..

 

...

 

...

 

каргиа мудам мтриани!

 

кистебс цаусхан цхенеби,

 

алудаисиц птиани,

 

гуман акв, гадаавлион

 

архотис тави мтиани, 

 

...

 Русский текст

 

В Шатиль ворвался верховой,


Кричит: «Беда! Кистины-воры


Чинят на пастбище разбой


И лошадей уводят в горы!»


На сходке, чтимый всем селом,


Алуда был Кетелаури


Муж справедливый и притом


Хевсур, отважный по натуре.


Немало кистов без руки


Оставил он на поле боя.


У труса разве есть враги?


Их много только у героя.


Теперь они средь бела дня


Его похитили коня


И гонят весь табун к высотам


Через Архотский перевал,


Чтоб конь ногами потоптал


Луга, поросшие осотом.


Алуда, слыша эту речь,


Отбил кремень, проверил пули


И наточил свой верный меч —


Благословенный свой франгули,

Чтобы клинок не оплошал,


Эфес попробовал ладонью. ..


И вот — рассвет. И сокол скал


Летит за кистами в погоню.


Встречая солнечный восход,


Индейка горная поет,


Собаки дремлют возле стада.


В горах приметив след копыт,


Алуда по следам летит.


А вот и те, которых надо!


Галгайцу-вору одному


Плохая выдалась минута:


Послав заряд вослед ему,


С коня свалил его Алуда.


Скатился книзу головой


Злодей, застигнутый зарядом,


Но не сробел кистин второй


И за ружье схватился рядом.


И грянул гром средь тишины,


И сорвалась плита в ущелье,


И на Алуду с вышины


Осколки пули полетели.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


«Не ранен ты, неверный пес?» —


Галгаец закричал сердито.


«Промазал ты, неверный пес, —


Гуданский- Крест — моя защита».


И снова пламя пронеслось —


В кистина выпалил Алуда.


«Что, получил, неверный пес?»


— «Ой, не бреши, я цел покуда!»


— «Ты цел? А шапку ты забыл?

Эге, Муцал, не зазнавайся,


Ведь я насквозь ее пробил!


Спалило волосы, признайся!»


— «Высок, бедняга, твой прицел,


Ты череп пулей не задел!»


И грянуло ружье Муцала,


И у хевсура на боку,


На радость меткому стрелку,


Пороховницу разорвало.


«Ужель ты цел, неверный пес?» —


Опять кричит Муцал сердито.


«Как видишь — цел, неверный пес,


Гуданский Крест — моя защита.


Гуданский Крест — заступник мой,


Он укрепил мою десницу.


Не думай, что окончен бой,


Коль ты пробил пороховницу.


Теперь, уж коль на то пошло,


Не должен я в долгу остаться!»


И пуля просвистела зло


И раздробила грудь галгайца.


«Ну, каково, неверный пес?» —


Вскричал Алуда, торжествуя.


«Пробил ты грудь, неверный пес,


Теперь недолго проживу я.


О горе! Середь бела дня


Досталась жизнь моя Алуде.


Убил он брата и меня,—


И это ль божье правосудье!»

Но не желает умирать


Муцал, и струйку черной крови


Травой пытается зажать,


Держа оружье наготове.


Собрав всё мужество свое,


Стреляет он врагу навстречу,


И снова промах, и ружье


Бросает он с такою речью:


«Владей же им, неверный пес,


Ему не место у другого!»


Едва он это произнес,


Как на устах застыло слово.

Но чудо! — мрачен и понур,


Не смотрит на ружье хевсур


И слезы медленные точит,


И хоть добыча дорога,


Неустрашимого врага


Обезоружить он не хочет.


Ружье с насечкой дорогой


Кладет, на труп, залитый кровью,


Влагает в руку меч стальной,


Кинжал приладив к изголовью.


Заветам древним вопреки,


Не рубит правой он руки;


Грехом не хочет оскверниться.


И шепчет трупу он: «Муцал,


Ты как герой в сраженьи пал,


Была крепка твоя десница!


Пускай она истлеет в прах,


Покоясь на могучем теле,


Чтобы не радовался враг,


Прибив ее в своем ущелье.


Хорошую ты мать имел,


Коль от нее таким родился!


Кистина буркой он одел,


Покрыл щитом и удалился.

   
   
   
   
   
Яндекс цитирования
© travelgeorgia.ru 2010-2024
контент распространяется на условиях лицензии Creative Commons Attribution-ShareAlike 3.0

Страница сформирована за 0.047761917114258 сек.